АнтиДом2

Объявление

 

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » АнтиДом2 » Другая жизнь - другие интересы » Литература


Литература

Сообщений 11 страница 20 из 223

11

Людмила Стефановна Петрушевская

Матушка-капуста

У одной женщины была девочка, очень маленькая, звали ее Капля, Капочка.
Девочка была очень маленькая и никак не росла, мать ходила с ней по врачам, но
покажут им девочку, а они не берутся лечить: нет - и все! Даже ничего не
спрашивали.
Тогда мама решила для начала Капельку не показывать, уселась у одного
врача в кабинете и спрашивает:
- Как быть, если ребенок плохо растет?
А врач отвечает, как полагается врачу:
- А что с ребенком? Какова история болезни? Как этот ребенок родился? Как
ел?
И так далее.
- Ребенок этот не родился, - отвечала несчастная мать, - я нашла его в
капусте, в ранней капусте. Я сняла верхний лист, а там лежит девочка
капусточка, капочка, капля. Я ее взяла и воспитываю, а она совсем не растет,
уже два года.
- Покажите ребенка, - говорит врач.
Мама Капочки достала из нагрудного кармана коробочку, из коробочки
половинку фасолины (выдолбленную), а в этой половинке уже сидела, терла глаза
кулачками малюсенькая заспанная девочка.
Мама также достала из сумки лупу, и в эту лупу доктор стал разглядывать
Капочку.
- Чудесная девочка... - бормотал доктор. - Хорошо упитана, молодец,
мамаша... Встань, девочка. Так. Молодец.
Капочка вылезла из половинки фасолины и прошлась взад-вперед.
- Ну что же, - сказал доктор. - Я вам скажу: девочка чудесная, но ей не
здесь надо жить. Не знаю где. Здесь ей никто не компания. Не то место.
Мать отвечала:
- Да она и сама рассказывает, что видит сны, как будто бы она жила на
далекой звезде. Она говорит, там все были с крылышками, летали по лугам, она
тоже, она пила росу и ела пыльцу, и у них был кто-то, какой-то старшой,
который готовил их, что некоторым прийдется уйти, и они все со страхом ждали,
когда начнут таять крылышки, - тогда старшой вел их на высокую гору пешком,
там открывался вход в пещеру и ступени вниз, и все провожали того, у кого
растаяли крылья, и он уходил вниз и становился все меньше и меньше, пока не
превращался чуть ли не в каплю...
Девочка на столе кивнула.
- И моя красавица тоже однажды была должна уйти вниз, она плакала,
спустилась по лестнице, и тут ее сон кончился, она проснулась у меня на
кухонном столе в капустном листке...
- Так, - сказал доктор. - А у вас, что было в жизни у вас? Какова ваша
история болезни?
- У меня, - сказала женщина, - что у меня! Я люблю ее больше своей жизни,
страшно думать, что она снова уйдет туда... А история такая, что меня покинул
муж, а должен был быть ребенок, но я не родила его... Мне было тяжело... Я
пошла к врачу, меня направили в больницу, и там моего ребеночка убили у меня в
животе. Теперь я молюсь о нем... Может быть, он там, в стране снов?
- Хорошо, - сказал врач, - я все понял. Вот вам записка, отнесете ее к
одному человеку... Он монах, живет в лесу, он очень странный человек, и не
всегда его можно найти. Вдруг он поможет, кто знает.
Женщина опять уложила свою Капельку в колыбельку из фасоли, потом в
коробочку, потом в кармашек, забрала лупу и ушла - прямо сразу к отшельнику в
лес.
Она нашла его сидящим на камне у шоссе. Она показала ему записочку и потом
на нагрудный карман - без слов.
- Надо отдать ее обратно, где взяли, - сказал монах. - И не смотреть
больше.
- Обратно куда? В магазин?
- Дура! Где ее взяли-то?
- В капустном поле. Я и не знаю где оно.
- Дура! - сказал монах. - Умела грешить, умей и спасаться.
- Где оно?
- Все, - сказал монах. - И не смотреть.
Женщина заплакала, поклонилась, перекрестилась, поцеловала у монаха край
его грязной, вонючей и рваной телогрейки и пошла. Когда она через минуту
обернулась, она не увидела ни монаха, ни камня, на котором он сидел, - только
клочок тумана.
Женщина испугалась и побежала. Наступал вечер, а она все бежала через
поля, и вдруг она увидела капустное поле - совсем еще маленькие капустные
бутончики сидели рядами на земле...
Моросил дождь, надвигалась тьма, и женщина стояла, держась за нагрудный
кармашек, и думала, что не сможет оставить свою девочку здесь одну, в холоде и
тумане. Девочка ведь испугается и будет плакать!
Женщина тогда вырыла руками огромный ком земли вместе с капустным ростком,
завернула его в свою нижнюю рубашку и потащила эту тяжесть в город, к себе
домой.
Еле дойдя до дому, шатаясь от усталости, она уместила принесенный ком
земли в самую большую кастрюлю и поставила эту кастрюлю с капустной рассадой
на окно. Чтобы не видеть росток, она задернула занавеску; но потом подумала,
что поливать-то рассаду необходимо! А чтобы поливать, придется видеть капусту!
И женщина перенесла капусту на балкон, в нормальные полевые условия: дождь
- так дождь, ветер - так ветер, птицы - так птицы... Если бы ребеночек жил и
рос внутри ее тела, как все дети, он бы был защищен от холода и всего
остального - но нет, маленькой Капочке невозможно было спрятаться в ее теле,
ей оставался для защиты только капустный листок.
Раздвинув молоденькие, крепкие лепестки капустного цветка, мать положила
туда свою девочку - Капелька даже не проснулась, она вообще очень любила спать
и была на редкость послушным, веселым и неприхотливым ребенком. Капустные
листки были твердые, голые и холодные, они тут же сомкнулись над Капочкой...
Мать тихо отступила с балкона, закрыла туда дверь и стала одиноко жить,
как и раньше: уходила на работу, приходила с работы, варила себе еду - и ни
разу не посмотрела в окно, что там с капустой.
Проходило лето, женщина плакала и молилась. Чтобы хотя бы слышать, как там
на балконе, она спала под самой дверью на полу. Если не было дождя, она
боялась, что капуста завянет, если шел дождь, она боялась, что капуста
сопреет, но мать все время даже запрещала себе думать, что и как там Капочка
ест и как она плачет, сидя в зеленой западне, без единого маминого слова, без
тепла...
Иногда, особенно по ночам, когда шел проливной дождь и гремела молния,
женщина просто рвалась пойти на балкон и срезать капустный кочан, схватить
свою Капочку, напоить ее капелькой горячего молока и уложить в теплую
постель... Но вместо этого мамаша, как сумасшедшая, бежала под дождь и стояла
там, чтобы показать Капочке, что ничего страшного в дожде и молнии нет. И она
все думала, что недаром ей повстречался грязный отшельник и недаром велел
вернуть Капельку туда, откуда ее взяли...
Так прошло лето, наступила осень. В магазинах уже появилась хорошая,
крепкая капуста, а женщина все не решалась выйти на балкон. Она боялась ничего
там не найти. Или найти увядший капустный росток и в нем только красный
шелковый лоскутик, платье несчастной Капочки, которую она убила своими руками,
как когда-то убила нерожденного ребенка...
Однажды утром выпал первый снег. Он выпал очень рано для осеннего времени.
Бедная женщина посмотрела на свое окно, испугалась и стала открывать балконную
дверь.
И когда дверь тяжело начала скрипеть, женщина услышала с балкона
испуганное мяуканье, скрипучее и назойливое.
- Кошка! Кошка на балконе! - заметалась бедная женщина, подумав, что кошки
забрались от кого-то из соседей. Ведь всем известна страсть кошек ко всему
маленькому и бегающему.
Наконец балконная дверь подалась, и женщина выскочила на снег прямо в
тапочках.
В кастрюле сидела роскошная, огромная капуста, кудрявая, как роза, а
сверху, на многочисленных лепестках, лежал некрасивый худой младенец, красный,
с шелушащейся кожицей. Младенец, зажмурив глаза-щелки, мяукал, захлебывался,
дрожал стиснутыми кулачками, дрыгал ярко-красными пятками величиной со
смородину... Мало того, на лысой голове ребенка лежал, прилипнув, шелковый
красный лоскуток.
"А где Капочка? - подумала женщина и внесла кочан с ребенком в комнату. -
Где моя девочка?"
Она отложила плачущего ребенка на подоконник и стала рыться в капусте,
перебрала ее по листочку, но Капельки нигде не было. "И кто мне подложил сюда
этого младенца? - подумала она. - Посмеяться захотели... Откуда ребенок здесь?
Куда я его дену? Огромный какой-то... Подкинули мне... Капочку взяли, а эту
подкинули..."
Ребенку явно было холодно, кожица его посинела, он плакал все писклявей.
Женщина подумала, что эта девочка-великанша ни в чем не виновата, и взяла
ее на руки, осторожно, не прижимая к себе, отнесла в ванную под теплую воду,
обмыла, вытерла и завернула в сухое полотенце.
Новую девочку она отнесла на свою кровать и укрыла там одеялом потеплее, а
сама взяла из старинной коробочки половинку фасоли и стала ее целовать,
плакать над ней, вспоминая свою маленькую исчезнувшую Капочку. Уже было ясно,
что Капочка исчезла, что вместо нее появилось это огромное, некрасивое,
несуразное существо с большой головой и тощенькими руками, настоящий младенец,
совершенно чужой...
Женщина плакала-плакала и вдруг остановилась: ей почудилось, что тот
маленький ребенок не дышит. Неужели эта девочка тоже погибла? Господи, неужели
она простудилась на подоконнике, пока шли поиски в капусте?
Но младенец крепко спал, зажмурившись, никому не нужный, действительно
некрасивый, жалкий, беспомощный. Женщина подумала, что и покормить-то его
некому, и взяла ребенка на руки.
И вдруг что-то как будто стукнуло ее изнутри в грудь.
И, как делают все матери на свете, она расстегнула кофту и приложила
ребенка к груди.
Покормив свою девочку, мать уложила ее спать, а сама налила воды в кувшин
и полила капусту, и оставила ее расти на окне.
Со временем кочан разросся, дал длинные побеги и мелкие бледные цветы, и
маленькая девочка, когда в свою пору встала на слабые ножки и пошла, - первым
делом отправилась, качаясь к окну и засмеялась, указывая пальцем на длинные
ветки матери-капусты.

12

***
За леность сердца и ума
Мы все когда-нибудь заплатим.
Мы все когда-нибудь заплачем,
беспечные, в веселом платье,
в пустые воротясь дома.
Но лишь себя нам станет жаль
в квадрате стен осиротелых,
не тех, что нас понять хотели
и укрывали от метели -
легко их было обижать.
Ведь одиноче и страшней
Тому, кто черпает из глуби.
Кто больше думает и любит -
судьбы серебряные трубы
ему слышней, ему слышней.
Да не на этот ли призыв
уходят лучшие до срока?
Их отвергает мир жестокий,
И нам невнятны их уроки,
как человечности азы.
И мы посмертно предаем
чужую боль, чужую тайну,
от первого лица читая:
"Что в имени тебе моем?"
Что в имени тебе моем?
Л. Волошина

13

***
Вольно,
И больно,
И скорбь хороша.
Биться,
Томиться,
Страданьем дыша.
Звездно ликуя,
Смертельно скорбя,
Счастье душа
Познает лишь любя.
В. Гетте

14

ЧТО ЖЕ ОСТАЕТСЯ?
Скажите, право, что же остается?
Когда любовь становится золой...
Когда и сердце из груди не рвется
И хочется все время быть одной...

Что остается если страсть растает?
А чувство разлетится на куски?
Что если боль в душе оставит
Кровавые жестокие рубцы??

Куда идти, когда никто не встретит?
И не подхватит, если упадешь...
Наверное, никто и не заметит,
Когда ты тихо дверь закроешь и уйдешь...

В каких глазах найдется пониманье,
Когда вокруг лишь мрак и пустота...
Кто достучится до глубин сознанья,
Когда мешает резких мыслей суета?

Кому поведаешь о том, что разрывает,
Что рвется изнутри и день и ночь?
Кому расскажешь, ведь они не понимают,
Что ты сама его прогнала прочь...

15

Для тех, кто ну очень любит свою работу, посвящается.

Всё равно на работу приду.

Я  согласен - и впредь не платите,
Пусть шатает меня на  ходу,
Не давайте жилья, не кормите,
Всё равно на работу приду.

День получки - нет траурней даты,
Просто нет её в этом году,
Не давайте паёк и  зарплату,
Всё равно на работу приду.

Отдыхать ни за что не  поеду,
Это море имел я [ в виду],
Чай пустой и сухарик к обеду,
Всё равно на работу  приду.

И  лечиться мне вовсе не надо,
Могут вылечить вдруг на  беду,
Не нужны никакие награды,
Всё равно на работу приду.

Ничего, что одежда в заплатах,
Я не вру  Вам, имейте в виду,
Даже если проезд будет  платным,
Всё равно на работу приду.

Я приду, даже если  затменье,
Даже если начальник Иуда,
Даже если в мозгу помутненье,
Я ПРИДУ! НО РАБОТАТЬ  НЕ БУДУ!!!

16

Дневник студента.

Они жили здесь, они жили среди нас…

Звенит этот чертов, чертов будильник… Когда-то я думал, что в спорах о существовании бога будильник может послужить прямым и очевидным доказательством существования дьявола – кто еще мог придумать этот пыточный инструмент?
Разумеется, в падлу вставать сразу… переведу на 10 минут вперед, 10 минут утреннего блаженства, когда чтоб подняться, требуется неслабо прошарить весь организм на предмет оставшейся воли. Потом еще на 10 вперед, нет, теперь уж надо оторвать дражайший зад.

Доброе утро, последний герой!
Доброе утро, тебе и таким как ты!

Да, я не представился. Я – студент. Да-да этот самый, вечный герой анекдотов и баек, символизирующий практически у каждого самые памятные годы жизни. Тот самый, который Сонное Теоретически Умное Дитя, Естественно Нежелающее Трудиться. Тот самый… а впрочем, чего тут описывать?
Если кто не верит – где-то завалялось письменное свидетельство – билет, в котором написано Mr.Majestik и вклеена фотография, отдаленно напоминающая последнего. Отдаленно, потому что лицо дико глупо выглядит, как будто у меня где-то за кадром подгорали пирожки и я только об этом и думал. Наверное, на поступление у большинства такое. Да, поступление… нервы, злоба, страх и надежда у листка смертников, когда я увидел там свою фамилию – знаете, даже ничего не почувствовал, эмоции просто кончились. Такое дважды не переживешь, да и правильно, ну на хер.
Описать себя надо бы – но это очень долго! Столько всего было за прожитые годы, товарищи! Ну если начинать с самого начала, то в первый день я сотворил небо и землю, и увидел, что это хорошо…
Что-то я отвлекся, надо ехать скоро, ибо далеко не каждый студент поднимается за два часа до отъезда, и я не из числа.

Мягкое кресло, но улицы ждут
Отпечатков наших ног…

Если задать утреннее «че пожрать» в виде функции, то я бы безусловно ввел две переменные – время и количество еды в месте, прямо для нее предусмотренном. Везет тем, у кого что-то вроде завтрака типа Готовится… А так обычный студент, кроме профессиональных навыков выносит из института непрофессиональные навыки в сортах колбасы и сроках ее употребления (не знаю, как у вас, он у меня равен практически бесконечности; если позеленела, побелела или пошла сыпью, можно пожарить, если усохла - … тоже можно сожрать, если приспичит), а также о многих марках пельменях, тонкостях их закипания и Всплывания (кстати, ходят слухи, что в продаже появятся пельмени, которые даже не тонут).
В данный момент время есть, наличествует бутерброд, то есть как минимум первая лента будет свободна от мыслей как бы поскорей поесть. Ну что ж, быстро собраться, найти какие-нибудь тетради, из тех что толстым слоем покрывают Учебное Место и спешить. Меня ведь ждет автобус.
Ну как ждет – конечно, эта тварь отъехала, стоило только подойти к остановке. Нет, товарищи, российские автобусы – это больше чем транспорт. Это стиль жизни, не больше и не меньше. Об этом можно написать книгу, хоть в десять томов, и этого будет мало.
Автобус – это Водитель. Каждый из этих водителей умеет одновременно делать столько вещей, что Юлий Цезарь нервно курит в углу. Коленом он поворачивает руль, если приходится одновременно говорить и ехать, но это он еще неэффективно использует рабочие конечности. Ему еще при этом (сам видел) кондуктор передаст телефон – «позвони Пете, я занята.» Можно одновременно курить, разговаривать по телефону, отдавать деньги «кукушке» на остановке. Чем он при этом переключает передачи – не могу представить. Наверное, языком. Хотя… вы замечали, что все водители автобусов – мужчины? Что-то тут кроется.
Автобус – это не только ценный мех, но еще и Кондуктор, этот ласковый и нежный зверь. Я уверен, чтобы набрать такое количество уродов в нашем небольшом городе, нужно проводить кастинг, не меньше. Я бы не смог ни в жизни построить такое лицо, так профессионально толкаться (тут явно что-то от дзюдо), ТАКИМ голосом объявлять остановки, что потом на них даже выходить не хочется…
Автобус – это пассажиры. Многих интересует вопрос, сколько человек может поместиться в автобус? Отвечаю абсолютно авторитетно и в последней инстанции – бесконечное количество. Под давление 80 человек на квадратный дюйм, любой сожмется в 3-4 раза, имея при этом редкую возможность пересчитать ребра и внутренние органы соседа.
Автобус – это надписи. Надписи, которые показывают, насколько на самом деле жизнерадостны эти суки, насколько они нас любят и относятся к работе с иронией. «Мы летаем для вас…», «люди, ходите пешком», «вход у нас бесплатный, вы платите только за то, чтоб вас выпустили», «на кресле кондуктора не сидеть, в окно кондуктора не смотреть»…
А разговоры разговорами, а я и приехал по ходу дела. И даже подхожу к крыльцу, которое вижу реже, чем мог бы, но чаще, чем хотел.
Определить, опоздал ты или нет можно по количеству курящих на крыльце. Если их всего 3-4, то ты опоздал минут на 15. Если их 10-20 человек, звонок был минуту назад. Если полфакультета – самое время. Если никого нет, ты подошел не к тому крыльцу.
Опустим технические подробности общения с бравой охраной и выяснения очередных новаторств расписания, перейдем к Приходу. Чтобы вы не говорили, но атмосферу универа для тебя создают не программы, предметы и здания, а Люди.

Здесь свои Оскары Уайльды и свои Жанны д`Арк…

Скорее даже отношения между людьми. В конце концов, людей нет просто хороших и просто плохих, люди все разные до определенных пределов. Везде найдутся представители и класса Атличник, и класса «типичный раздолбай». А уж какими будут отношения, будет ли обстановка комфортной или сборищем волков – может сложиться по-разному. Говорят, в некоторых группах есть даже расизм, и «недостуденты» отрабатывают за всех практику, их заставляют присутствовать на всех лекциях даже, чтобы было потом можно было отксерить [кстати, если вначале я был просто благодарен изобретателю такой вещи, как ксерокс, то теперь просто не понимаю, почему у каждого вуза нет его золотого памятника]. Как особо извращенная форма отношений существует диктатура пролетариата, но в высших учебных заведениях она почти не встречается.
Хотя что уж душой кривить, среди студентов «волчьих» отношений очень мало, практически нет, – потому что цель – знания, неочевидна (в отличие от денег), да и даже при твердом стремлении к ней можно обойтись без конкуренции. Поэтому обстановка практически всегда воспринимается как дружелюбная и позитивная. Здесь, как и в любой социальной группе можно найти и дружбу, и неприятие, и даже ненависть с любовью.

Эти жестокие дети:
Умеют влюбляться, не умеют любить

К слову, часто удивляет формализм в отношениях в парах. Когда статус «его девушки» и «ее парня» доходит чуть ли не до штампа в паспорте.
Самого когда-то удивило, когда чуть ли не голосованием, с вынесением резолюции был присвоен подобный статус, который как-то внезапно предположил новый комплекс прав и обязанностей. И я тупо не понимал, в чем прикол. Конечно, товарищи, в браке есть свои заморочки – общая собственность и прочая и прочая, но когда подростки, не имея реальной привязанности и готовности что-то строить, строят такие статусы, думаешь – игра? Подражание? Но это впрочем относиться скорее к более раннему возрасту, ведь столько примеров, когда из институтов выходили… ну дальнейшие романтические истории вы и сами без труда расскажете.

Потому, что на девять девчонок,
по статистике семь не хотят...

Но это я вновь отвлекся – ведь наступил учебный процесс, в данный момент конкретно выраженный в Семинаре.
Не знаю, как вам кажется, но по моему большинство семинаров дико скучные. Потому что когда ты ничего не прочитал, то совершенно не тянет наслаждаться и усваивать при этом то, что говорят другие. Тебе либо пофигу, либо пытаешься урвать что то больше, чем «не могу ответить». А когда ты прочитал, рассказывают то же самое, что ты можешь сам рассказать, и снова неинтересно. А если еще и баланс не соблюдается преподом, рассказывают всегда 1-2 человека… Уметь интересно поставить семинар, сохранив при этом интерес и активность и не забыть про учебную составляющую – это целый талант, где нужно чувство юмора и чувство меры, и к моему счастью такие находятся и в нашем универе.

Душа должна быть в гармонии с телом…
Поэтому если выпил, закуси.

Прошли семинары, отбубнены и отзеваны лекции, и подавляющее большинство направляется по домам. По старой первокурсвой привычке (когда в первые недели у многих страх попасть не в ту аудиторию, перепутать предмет, или, упаси боже, опоздать был паническим) проходят мимо расписания… Многие отправляются к упомянутому выше ксероксу, с помощью которого восполняется недостаток знаний, лекциечасов, а иногда и мозгов. Говорят, кто-то ходит в библиотеку или читальный зал. Но это практически исчезло среди даже самых замшелых Атличников, которые тоже пользуются ксероксом и – страшно сказать! – Ентирнетом. Вид студентов, которые каждый день ходят в библиотеку, вымер. Так сказать, с вооружения снят.
Когда сделаны все дела, можно отправляться домой.

Домой! Над заливом покачай крылом, командор!

Даже если настроение было паршивым последний час, целый день или всю сознательную жизнь, оно стабилизируется, так как испокон веков возвращаться домой было приятнее, чем отправляться в странствие. Кстати, говорят, что именно этой фразой Наполеон оправдывал в Париже свое бегство из Москвы.
Опять меня встречает веселая поездка по вечно набитому автобусу. Нет, когда-то это сволочь должна ходить свободной! Я ведь специально подкараулю момент с 5 утра и сяду в него! Если только эту модель не выпускают сразу с занятыми местами.
Дома повторно актуализируется извечная проблема еды (по мнению некоторых прогрессивных ученых, проблема еды появилась даже раньше, чем проблема денег, но наверное позже, чем проблема безопасного секса). Здесь выбор разнообразнее, чем утром. Можно не только намазать бутерброд, но и приготовить пельмени. Нет, сварить пельмени, потому что слово «приготовить» не совсем подходит к этому отработанному до мелочей и изяществу движений процессу извлечения питательных веществ из мелко порезанных бродячих кошек, собак, бомжей и прочей живности. Я столько съел пельменей за годы обучения, что наверное, скоро покроюсь слоем теста, после чего мне ничего не останется, как сварить самого себя
После принятия пищи, у многих встает, а у многих не встает, провести ли с пользой остаток дня или нет. Кто-то решает однозначно (учить! Хоть в субботу. Или как вариант – не учить! Вы что, совсем придурки, с чего я это Я буду что-то читать, ха-ха, хоть перед экзаменом, даже с явственной перспективой быть «пассивным участником нестандартного полового акта»), у многих вопрос варьируется в зависимости от желания и необходимостей. Съездить, что ли в клуб какойнить вечером?

Подкрался сзади вечер, весь город им укрыт
И надо бы развлечься, как нам быть?
Я знаю, ты услышишь, откликнешься на зов.
Я позвоню, ты будь готов!

А в прочем, ну нафиг. Никогда не был горячим поклонником этой атмосферы, тем более, в последнее время не могу понять, почему я на дискотеке вместо музыки вынужден слушать отрывки из комедий Гайдая и Рязанова и прочих шедевров совдепа, музыкально сопровожденные (нет слов, комедии хорошие (помните «Ивана Васильевича» - коронную фразу «И тебя вы…т, и меня вы…т!»), но их удобнее смотреть дома перед телевизором, а не слушать при 200 дб, когда перепонки передают колебания прямо на мозг без посредников). Нет, конечно, есть масса других вариантов. Например, такой прозаичный вариант, как «тупо поспать, легши пораньше». Я не помню, когда вообще высыпался в последний раз. Наверное, в прошлой жизни, а может, во младенчестве. Но такой вариант действительно чересчур прозаичный, какой-то детский даже. Можно посмотреть фильм – Тупую Американскую Комедию (главгерой – придурок, которого окружают другие придурки, и который через каждые пять минут совершает Смешные вещи, ну там головой в унитаз или что-то менее умнео), Классный Американский Боевик (главный герой –человек со свехспособностями, (ну хотя бы летает или умеет выстрелить 40 раз из 6-ти зарядного револьвера), Тупое Русское Низкобюджетное, Тупое Русское Высокобюджетное (отличие – как ни странно, в бюджете, высокобюджетное кишит прилепленными ни к чему спецэффетами, будто режиссер впервые увидел компьютер и решил показать нам свое владение им), или Хорошее кино (15-20 фильмов, каждый из которых я видел уже 20 раз).
Что-то выбираю уже 20 минут. Поставлю Страшную Американскую Страшилку (от самых страшных страшилок максимум – нервный хомячок пойдет мурашками).

А мы нашли себе дело на целую ночь…
А город полон огней, а мы обжечься не прочь…

Не, это я загнул. Я просто сидел перед ящиком и обращал внимание, как ближе к 11 вечера пробуждается мой давний идеологический противник – СОВЕСТь. Она вначале ненавязчиво напоминает о главной цели Этих Пяти Лет (будто я не помню), это на первых порах подавляется. Затем она говорит о будущем, далеком (старость и внуки) и близком (зачет-экзамен-семинар), уже не подавляется, говорит, затем орет и портит концовку фильма. Я уже смотрю на часы – когда же эту главную героиню сожрет/убьет/дисассемблирует какая-нибудь тварь/маньяк. Вот сволочь эта совесть, сколько крови попортила. Чтобы успокоить ее, после долгой прелюдии открываю учебник по гражданскому праву, с отвращением на лице читаю страницу, представляю, сколько ж это надо мне знать… Совесть после страницы успокаивается, чем я и пользуюсь.
Перед тем как заснуть, анализирую день. Что ж, он не лучше, но и толком не хуже многих прошедших, да сотен будущих, что придется провести в этом здании на улице имени славного Маерчака…

А тем, кто ложится спать, спокойного сна…
Спокойная ночь

17

Про то, как я убила дядюшку

Вообще-то я его не убила. Ну, то есть, конечно же, убила, но не совсем чтобы на смерть. Короче, жив он, сука конопатая, но перформанс удался.

Все началось с них, родимых. С грибуечков. Не в том смысле, что мы пополдничали галлюциногенами – нас, по правде говоря, и так прет, без допингу, а просто понесло меня за шыроежками и хромоножками, в славную деревню Ситне-Щелканово.
- Дай-ка, - думаю, пощелкаю чего-нибудь к ужину, а не то душу щемит.
Встали, выехали, приехали. Настроение гамно (потому что не жрамши), лес – как медвежья жопа (потому что никто не чистит), грибов – хера (оттого что клятые Ситне-Щелкановские Щелкуны весь мой ценный мицелий повыдергали).
Но я не расстроилась. Мы, грибники, вообще не из обидчивых.
- Ну и ничего такого страшного, - рассуждаю. – Щас на шоссе три корзины куплю, для жж-шки сфотографирую, дык местные электронные тетки все волосья повыдергивают от зависти к моим грибным талантам… Координаты, само собой оставлю… Дескать - вот, в Ситне-Щелканово прогуливалась, а тут счастья на 7 ведер «и все такие креееепкие, шляпка-к-щляпке». Теткам – моцион, мне – рейтинги, а клятым Щелкунам – горе-горькое, потому что армия электронных теток с ведерками – это вам не хер собачий.
Ну и вот еду я, коварные планы обдумываю, а грибов-то и нет. Кабачки есть, огурцы есть, и цветуечков с избытком, а с мицелием перебои. 20 километров шоссе и не одного алканавта с лисичками, хоть ты тресни. Но я опять-таки не растерялась. Потому что мы, грибники, не только не обидчивые, но и очень находчивые.
- Ну и здоровски, - радуюсь. – Грибы – это значит чистить; чистить, это значит – мне; чистить мне - это произвол и скотство, а от того пусть Щелкуны сами развлекаются. Щас приеду на дачку, а там мангальчик и пивка…

- Все бы тебе пивка, - сказала мне бабушка. – А грибы где?
- В лесу, - совершенно искренне ответила ей я, и даже дернула рукой куда-то в сторону щелкуновских чащ.
- А что же вы шлялись-то столько? – немедленно насупилась бабушка.
- К примеру, воздушком дышали, - вздохнула я. – Неужели ты думаешь, что человеку нельзя запросто так по лесу пошляться?
- Я думаю, что человеку, может быть и можно, а у нас в предбаннике пол гнилой, - перешла к делу старушка.
Для меня это прозвучало примерно так же как «погода прекрасная, ветра нет, Ивана Петровича убьет садовая мотыга», а оттого я кашлянула, и призывно посмотрела на дверь. Дверь промолчала.
Бабушка, напротив, была крайне и крайне многословна.
- Во-первых, мыши, во-вторых, сырость, - она загибала пальцы, как воспитатель детского сада, во время послеобеденного смотра. – В-третьих, там качается как-то… А в четвертых я посуду мыла вчера, и чуть не провалилась…
- Даже жаль, - прошипела про себя я, а вслух сказала: «Так уж тебе и мыши!»
- И мыши!- сверкнула глазами бабушка. – Проще говоря, надо покупать материал и делать!

- Проще говоря, надо покупать материал и делать, - сказала я Диме.
Дима произлегал на втором этаже, читал журнал «Итоги» за 2003 год, и поэтому мое предложение о покупке необходимого для пола материала встретил со свойственным ему энтузиазмом.
- Вы что там, охуели? – удивился супруг. – Нормальные люди сначала нанимают рабочих, договариваются и уж потом…
- Скажи это моей бабушке, - посоветовала я супругу и поскакала вниз, для того чтобы занять лучшее место в зрительном зале.

Как и все гениальное, фильм был короток.
- Не кажется ли Вам, Мария Ивановна …. ?
Марии Ивановне не казалось.
Занавес.

Уже через 30 минут мы были на строительной базе. Мы – это я, мама, мой пизданутый дядюшка Игорь и мой поруганный супруг Дементий. Как всякому актеру, которого не задолго до финала топчут лошадьми, Диме захотелось возмездия.
- Я был вообще против этой идеи, а от того в магазин не пойду. Покупайте свои доски сами!
С этими самыми словами, Дима принял пятую позицию, прикурил сигарету и сделал вид, что он телеграфный столб.
- Ну и стой, - сказала ему мама, - Что думаешь, САМИ не купим?
И мы пошли покупать сами. Так как шли мы в строгой очередности (Мама-Игорь-Я), то наш диалог с продавцом также принял математический характер.
- Половой доски сколько? – спросил продавец у мамы.
- Половой доски сколько? – спросила мама у Игоря.
- Половой доски сколько? – спросил Игорь у меня.
Я быстренько выбежала на улицу, быстренько получила «иди на хер» от Димы, быстренько вернулась назад и еще быстрее ответила «довольно много, у нас ведь ПОМЕЩЕНИЕ!».
Точно так же были куплены вагонка и линолеум и даже ведро белой краски для оконной рамы. Не взирая на то, что за время совершения приобретений меня послали на хер раз, наверное, 5, собой я осталась довольная.
- Все-таки процесс идет, а это главное, - рассуждала я. – А уж потом как-нибудь разберемся.
По правде говоря, в тот момент мне казалось, что строительство – это по сути дела такая фигня – всего-то полик поменять, линолеумчик положить, потом еще чуть-чуть вагонкой, а дальше раму покрасить и на тебе – живи. Последнее мне нравилось особенно: я так и видела себя с кистью у рамы, в аккуратном фартуке и косынке, мазок за мазком ведущей семью к новой жизни, без гнили и мышей.
А в конце я ей скажу, «Вот, бабушка!», - мечтала я по дороге домой, и это самое «вот» выходило таким оскорбленным, таким уничтожительным и весомым, что к даче я подъехала в самом прекрасном настроении, не ожидая никаких бед.
И совершенно напрасно. Как только мама занялась Фасоликом, бабушка углубилась в грядки, а Дима перешел к «Итогам» за 2004 год, к нам приехал самосвал, груженый «теми самыми» материалами.
Что характерно, владельцы базы нас не надули, ибо материалов было и правда «довольно много». Если обойтись без литературщины – то прямо скажем, до-ху-и-щща.
- Ну у нас ведь ПОМЕЩЕНИЕ, - вяло сказала я Диме, взирающему на 6-метровые половые доски.
- Но у тебя длина пола 3 метра, - почти всхлипнул он. – Ширина 2. Одна доска – 20 сантиметров. Катя_блядь_объясни_зачем_нам_18_половых_досок_по_шесть_блядь_метров_каждая?!!!
- Ну как жеж, - удивилась я. – Я с запасиком посчитала.
- С чем-чем? – переспросил Дима, при этом лицо его потемнело и стало таким страшным, что я предпочла немедленно съебаться. От той мысли, что под восемнадцатью половыми досками прячется стописят кубов вагонки и отрез линолеума величиной с пол-парижу «привет, Дима, а вот и мы, не ждал?», мне стало совсем дурно. Но издохнуть мне не дали. И даже пиздюль за математику не отвесили. Награда настигла героя в самом неожиданном для него месте.
Дело в том, что если бы материала было приобретено в количестве приемлимом, то есть немного (а его и надо было немного), то мы бы действовали по веками отработанной семейной схеме. Это как? А очень просто: все приобретенное заталкивается на второй этаж до лучших времен, а именно до того самого момента, когда предбанник сгниет вообще и отвалится самостоятельно. При всем моем уважении к предбаннику, произойдет это не раньше чем через 10 лет, а это, согласитесь, срок. А самое замечательное заключается в том, что за этот период весь материал магическим образом рассосется: чем-то растопят печку, кое-что сожгут в самоваре, а остатки вышвырну я с визгами «хватит лишать меня жизни» (второй этаж мой, и на 5ый год половые доски под ногами кому хочешь остопиздят). И заметьте, никаких хлопот и издевательств над домашними – все произойдет самопроизвольно, и не потребует какого-то особенного труда.
Увы.
Я всегда недолюбливала математику, но только в этот раз она впервые ответила мне взаимностью. Приобретенные мною доски не помещались ни-ку-да, кроме как в молчаливую, но весьма укоризненную поленницу, располагающуюся прямо посередине огорода.
- Это ведь на улице испортится, - открыла Америку бабушка. – Такие деньги заплатили, и псу под хвост.
- А я вам говорил, Мария Ивановна, - немедленно отреагировал Дима. – Если покупаешь материал, то строить нужно тут же.
- А и построим, - нашлась бабушка. – Чего нам.
- Построим, - немедленно хихикнула мама. – Плевое дело.
- А если что-то не будет получаться, то это ведь всегда можно и строителей нанять, - поддакнул ей Игорь.
- Ура, - гаркнул Фасолик.
И лишь один незначительный, но тем не менее очень умный человек ничего не сказал. Человек вышел во двор, и тихо, но очень быстро пошел в сторону машины.
- Ты куда? - спросили близкие у человека.
- В Москву, - пискнул человек и попытался заблокировать двери.
Но человека выковыряли наружу, поинтересовались есть ли у него совесть и отправили на семейный совет.
Вообще, можно было и не ходить.

- У меня работа, - тут же сказала мама.
- И у меня, - развел руками Дима.
- Эээ, - как всегда сострил Игорь.
- А вот я могу помочь, - оживилась бабушка. Бабушке можно было оживляться хоть до опупения, потому что когда тебе за 80, пиздеть не возбраняется.
Но вообщем когда я про это подумала было уже поздно: на меня смотрели 4 пары глаз. Или 5, с учетом бабкиных окуляров.
- Ты ведь девочка у нас талантливая, - начала издалека мама.
В предпоследний раз, когда мне это говорили, дело закончилось чисткой сортира, поэтому я с недоверием посмотрела на нее.
- И организаторские способности у тебя на высоте, - продолжил Дима.
- Да, Катька девка деловая, - подписала мой приговор бабушка.
Игорь молчал. Нет, он бы может тоже спизднул с удовольствием, но у смертников чутье развито охуенно. А в том, что он пойдет вторым – никто и не сомневался.
В ходе дальнейших обсуждений было решено, что в деле о предбаннике я назначаюсь старшей, то есть руководителем. Из вверенных мне сил:
1. Молоток, 1шт.
2. Дядя-мудлон, 1 шт.
3. Пиздливая старушка, 1шт
4. Ребенок (они хер, тебе теперя Катя).
Порешив так, рабочая половина семьи засобиралась до города и укатила так быстро, что я не успела сказать «Бляяяяяяя».

Так, Катища, так, не паниковать, - сказала я сама себе. – Не боги горшки обжигают. Бассейн ставили, асфальт клали. Теперь вот предбанничек – хуйня какая, не правда ли?
- Не правда! – ответили мои честные зеленые человечки. – Ты хоть раз строителей видела?
Строителей я видела. Вот, помница, в какой-то рекламе – то ли жвачки, то ли телефонных тарифов чувак в каске по стройке пиздовал. У него еще ноутбук в руках был, кажется. Нет, я конечно, и других строителей видела, но чувак с ноутом мне понравился больше остальных. Правильно, потому что у меня тоже был ноутбук, и в качестве строителя я выглядела еще более неправдоподобно чем этот рекламный прораб. Короче, я гламурный строитель, и ниибет, - решила я, открыла ноутбук и принялась составлять план.
Выглядел он так:
1. Пнд. Пол тухлый поменять на свежий.
2. Втор. Кладем линолеум.
3. Срд-Четверг: Вся остальная хуйня.
4. Пятн. !!!!! Покраска окна !!!!!
Как только план был составлен, я прочитала 2 номера оставленных Димой «Итогов» и немедленно заснула. Сон мой был долог, глубок, и спокоен – именно так спят люди, которые_знают_что_делать.

Проснулась я рано, в то самое время, когда вверенная мне рабочая сила спала. Убедившись, что в доме бодрствуем только мы двое – а именно - я и молоток, я вышла в клятый предбанник и нанесла первый удар по противнику. Доска треснула. Игорь проснулся.
Если бы за каждое заданное мне «Кать, ты че охуела?» платили по рублю, то у меня была бы не она шуба, а вовсе даже две.
- Сам дурак, - ответила я Игорю. – У нас сегодня по плану замена пола. Ферштейн?
- Ферштейн, - тут же ответил мне Игорь. – Только я пол менять не умею.
Тут надо бы сделать сноску, потому что дядюшка чрезвычайно важен для дальнейшего повествования.
Сноска: дядюшка у меня инвалид. Но трудоспособен. Но инвалид. Единственное, в чем повезло убогому – болезнь избирательна: она пожирает организм исключительно в те моменты, когда требуется передвинуть диван или вбить какой-нибудь гвоздик. Во все остальное время, будь то поход за пивом, просмотр кинофильма или обед, недуг спит сном праведника и не высовывается. Впрочем, бабушка, жалеет дядю безмерно, и опосля Ф и газеты «жизнь» он у не самый-самый. Моя мама, хотя и подозревает, что инвалиды могут пригодиться при вспахивании полей, придерживается бабушкиной линии и вслух свои подозрения не высказывает. Среди двух мнительных женщин болезнь прогрессирует и принимает самые невероятные формы, но женщины не расстраиваются. В конце-концов им же нужно кого-то любить в отсутствие Ф?
Конец сноски.
- Ферштейн, - тут же ответил мне Игорь. – Только я пол менять не умею.
- По-моему – ты ленивая скотина, - сказала я дядюшке. – Давай я тебе пива куплю скока хочешь, а ты все-таки отдерешь эти доски?
- Ну их в жопу, мерзость такую, - ответил мне дядюшка. – Лучше давай кого-нибудь наймем! А пива ты все-таки купи.
- «За так» не пою, - ответила ему я, и пошла кого-нибудь нанимать.
Через час выяснилось, что выбор мой невелик: или таджики, или камнеед или сосед Ондрейко.
Самыми привлекательными с точки зрения предложения были, конечно же, таджики: всего 500 рублей в день с человека. Но радость моя была недолгой. Оказалось, что человеков должно быть не менее 17 (по одному на каждый вбитый гвоздь) и работать они будут недели 2, не меньше.
- И что же они будут делать целых две недели? – полюбопытствовала я у таджиковладельца. – Там же только кусок пола 2 на 3.
- Как что? – изумился таджиковладелец. – Ну сначала им подумать нужно… Так ведь сразу ничего не делается.
Я представила себе 17 тажиков-мыслителей в моем крохотном гнилом предбаннике, и подумала что в этом что-то есть… К концу второй недели нам наверняка будет похую на мышей, гниль и даже на мироустройство в целом.
Тяжело вздохнув, я отправилась к камнееду.

Камнеед – личность на наших дачах легендарная. Ну, во-первых, он визуально и правда похож на камнееда – сер, тощ, горящий взор и все такое прочее. А, во-вторых, если изловить его поутру, когда он носится по улицам в поисках опохмела, то существо будет кротко, коротко и сговорчиво, а посему сделает все что угодно, вплоть до камнепоедания.
Требуемый объект ошивался неподалеку от торговой точки, где пытался склонить продавца к бесплатной раздаче крепких алкогольных напитков. Продавец морщилась и, кажется, скучала.
- Пора! – решила я.
- Послушайте, я не знаю, как вас зовут, но нам нужно поменять пол и мы за это заплатим.
- Дом-то какой? – проскрежетало существо.
- Должно быть, именно так говорит мать-земля, - почему-то подумала я про себя, а вслух назвала адрес. Существо проскрежетало еще что-то и стремительно исчезло.
К тому времени, когда я вернулась домой, камнеед был уже там, и пытался разбирать купленные мною доски. К сожалению, он еще не знал Первое Правило Строителя, за что и поплатился.
Первое Правило строителя: не пизди, а то не похмелишься.
- Это кто у вас такой ебанутый столько материала набрал, - улюлюкал камнеед, вытягивая очередную 6-метровую доску. – Ну вот ведь ебанутый - в маленькое помещение такую дуру купить. Нет, ну это надо совсем мозгом…
Закончить фразу ему так и не удалось.
- Вон, - визгливо закричала я. – Вон отсюдова немедленно!

Последним моим строителем стал сосед Ондрейко. В отличие от прочей публики двухнедельных размышлений ему не требовалось, склонностью к пиздежу он не обладал и если и пил, то пил культурно. Впрочем, даже если бы он не был рядовым гражанином, а представителем каннибальской делегации, мне бы все равно пришлось согласиться на его услуги. О, да – «Пнд. Пол тухлый поменять на свежий» - с этим не поспоришь.
Единственное, что я знала про наемных работников наверняка, так это то, что их надо периодически поить для ускорения трудового процесса. Поэтому я быстренько сбегала за пивом, и мы вместе с дядюшкой уселись на крыльце, наблюдая как Ондрейко работает.
Работал Ондрейка здорово, никакого пива не пил, а от того я расслабилась и несколько утратила бдительность. И совершенно напрасно. В отличие от Ондрейки, пива не употреблявшего, дядюшка мой прикладывался к бутылке регулярно, и к вечеру, по степени взмыленности ничем не отличался от основной рабочей силы. По правде говоря, когда я засекла дядюшку за непотребным, выглядел он еще гаже, чем отодранные Ондрейкой гнилые доски.
- Ты ведь понимаешь, Игорь, что завтра Андрей уйдет? – спросила я у дядюшки.
Дядюшка понимал, но не совсем.
- Это значит, что работать придется нам – тебе и мне, - пояснила я.
- Гхм, - многозначительно ответил мне дядюшка.
- И попробуй только завтра не встать, заразища. У меня, блин, план, и мы его любой ценой выполним, - завершила свою пламенную речь я.
- Гхм, - еще раз зачем-то сказал дядюшка, после чего мы расплатились с Ондрейкой и разошлись по койкам.

Утро следующего дня не принесло неожиданностей. Дядюшка лежал на кровати и изображал покойного. Мое предложение о раскройке линолеума несколько оживило труп, но ничем, кроме бранных речей, тело не разродилось.
- Ну и зачем было так жрать? – поинтересовалась я у дядюшки. – Ты что, до конца работы подождать не мог?
- Ты, Катя, зверь, - ответил мне дядюшка. – После обеда начнем.
Но после обеда мы не начали. Точнее начали, но не мы, а я.
С большим трудом, я выволокла приобретенный линолеум из дома, расстелила его на газоне, и принялась кроить. Получалось довольно пестренько и муторно, т.к. вместо карандаша у меня был фасоличий полицвет, а вместо специального ножа – безопасные фасоличьи же ножницы, с головой ослика вместо ручки. Добавьте к этому принесенную бабушкой рекламную рулетку Lay's длинною в один метр – и вы поймете степень моего восторга. Ну, впрочем, я писала, что я гламурный строитель, так что ниибет.
Когда подходящий, по моему мнению, кусок был выкроен и вырезан, я пнула дядюшку под сраку, и мы занялись укладкой линолеума. Укладывалось хреново: дядюшка выл, линолеум не влезал (угу, запасик), а главное - выяснилось, что процессу мешает торчащая из стены предбанника раковина, слив от которой уходит в пол.
- Снять, - немедленно приказала я дядюшке.
- А на пиво дашь? – начал торговаться он.
- Дам, но потом, - туманно ответила ему я.
Надо сказать, что я этой фразой года 4 пользовалась, почти что до 16 лет. И ведь работало!… Но мой дядюшка – это вам не прыщавый школьник.
- Щас давай, а то опять лягу, - тут же пригрозил Игорь.
Вздохнув, я отсчитала деньги. Бабло в стописятый раз спасло мир: дядюшка сбегал в магазин, опохмелился, после чего мы довольно быстро свинтили раковину и настелили пол.
- Ну теперь можно раковину назад, и ужинать, - одобрила я дядюшку.
- Ты знаешь, вот раковину завтра, - ответил мне родственник. – Мне что-то опять плохо стало.
Так как к тому моменту родственник выжрал две 1,5-литровые бутылки крепчайшего пива, то в природе этого «что-то» я не сомневалась.
- Без воды же дом оставили, - попробовала воззвать к дядюшкиной совести я.
- И не уговаривай, - совесть была непреклонна. – Вот, может, к завтрашнему отлежусь, и тогда….

Честно вам скажу, спать я отправилась спокойная как танк. Во-первых, план второго дня был выполнен, а во-вторых, я не сомневалась, что как бы дядюшка не недужил, вставать ему все равно придется. Утром бабушка обычно моет посуду, и отсутствие раковины на обычном для нее месте крайне удивит старушку.
Увы-увы-увы.

Дядюшка не только не встал, а вовсе даже затемпературил.
- Свела человека в могилу, - сказала мне после завтрака бабушка. – А еще и дом поломала.
- Знаешь что? – громко сказала ей я.
Бабушка знала.
- Грязные чашки в тазике. Иди в душ, и мой там. *К слову, душ находится на другом конце нашего участка, и это вовсе не крантик со струйкой, а поток воды с высоты человеческого роста*.
Как раз когда я захотела нахамить бабушке каким-нибудь особенно страшным хамством, дядя застонал. В воздухе запахло пиздецом, и поэтому я подхватила таз и действительно побежала в душ.

А дальше началась жопа. Дядюшка лежал и помирал, бабушка гнобила меня за дядюшку и периодически посылала в душ для мытья посуды. Воды не было. Мои робкие предложения вызвать скорую встречались в штыки.
- Не только погубила, но еще и в больнице сгноить захотела, - рычала бабушка. – Сами выходим!
Но дядюшка не выхаживался. Более того, я прекрасно понимала, чем пахнет дело. Высокая температура, боль в грудине, отсутствие кашля и насморка – тут и мед.образования не надо. До кучи, дядюшка подогревал болезнь репризами «мне плохо, водыыыы», так что в перерывах, между уходом за дядюшкой бабушка лежала с давлением и пила валокордин.
- Ничего, вот Димка с мамой приедут, и уж они точно вызовут врача, - успокаивала себя я. – Им-то ведь бабушка не указ.
К тому моменту, я уже окончательно заняла положение сявки, по неосторожности сгубившей невинную душу и прямо-таки грезила пятничным приездом мужа и мамы.
Чуда не случилось. Так уж устроены все мои родственники, что в больницу едут только тогда, когда смерть покупает оселок. Игорь предпочел остаться на даче и в Москву отправился лишь в понедельник днем. Скорая приехала быстро и увезла дядюшку в больницу. Ну вообщем пневмония, угу.
Не взирая на то, что я была зла на дядюшку как черт, утром следующего же дня, я была в отделении, с целью зарядить денег врачам.
- Даже не зайду к нему, пидорасу, - злилась я. – Вот книжки через доктора передам только, но в палату ни ногой.

Докторицей оказалась молодая женщина, ну может чуть-чуть постарше меня. Она долго отказывалась от денег, но я все-таки засунула ей их в карман.
- Вы пожалуйста присмотрите за ним, - попросила я у нее. – Он у нас, конечно, дурной, но…
- Дурной? – вдруг как-то оживилась докторица. – То есть?
- Ну козел он, девушка, - пояснила ей я. – А что такое, собственно?
- Ой, - смутилась девушка, - прямо и не знаю, как сказать. – А он у вас точно нормальный?
- Ну не точно, но вообщем у нас все со странностями…
- Так я и знала, - ужаснулась девушка. – Вы знаете, что он у нас вчера лалял, а потом медсестру укусил?
- Ч-ч-чччего?
Ноги мои подкосились, волосы зашевелились, внутри похолодело.
- Это пиздец. Не только довела до больницы, но еще и мозги попортила. Пиздец, Пиздец, Пиздец, - вот что подумала я про себя.
- Да вы так уж не переживайте, - начала успокаивать меня врачиха. – Мы если что, скрутим его посильнее.
- Не надо никого скручивать, - завизжала я. – У меня деньги есть еще. Я вам дам сколько угодно. Пусть сидит в отдельной палате и лает на здоровье. Это у него все от труда случилось, а так он нормальный был!
- Да лает-то пусть, а как быть с сердцем?
- А что у него с сердцем?
- А вы что, не знаете что у вашего дедушки недостаточность? – удивилась девушка.
- Мой дедушка помер 7 лет назад, - удивилась я в ответ.
- А кто же тогда лает? – уставилась на меня врачиха.
Мы посмотрели друг на друга в течение полутора секунд и поскакали в палату. В палате действительно лаяли и подтявкивали, но делал это вовсе не мой ибанутый дядюшка, а какой-то другой, но не менее ибанутый дедушка.
- А-а-а поняла, это я палаты перепутала, - хихикнула врач. – Теперь все ясно. Ваш в конце коридора лежит. Нормально с ним все. Только вот…
- Что?! Что такое доктор?! Вы говорите как есть, а то меня сейчас уже можно будет рядом с дедушкой пристраивать. Лаять не обещаю, но покусаю стопудово, - зарычала я.
- Ну у вашего дяди мокрота плохо отходит, а нам анализ нужно взять. Может вы ему боржоми купите или по спине стукните? А?
- Будет вам мокрота, будет, - заверила ее я и отправилась к родственнику.
Ровно через 2 минуты я вернулась в ординаторскую с баночкой для анализа.
- Вот вам, сейте! – протянула я баночку докторице.
- Надо же, целый день прокашляться не мог, а тут так быстро! – изумилась она. – У вас прямо магическое влияние на своего родственника.
- Что верно, то верно, - улыбнулась я ей в ответ и отправилась домой, попутно потирая ушибленный кулак.

Ну да, всего-то зашла внутрь, и ебнула по спине со словами «а завтра будем класть вагонку»! Говорят, до сих пор кашляет. Впрочем, это вроде как даже полезно.

За сим откланиваюсь, так как на сегодня у меня цирюльня, а на завтра больница. Игорь уже позвонил маме и попросил меня не присылать, но ведь я же не могу бросить дядюшку в беде?

Пока!

Образцовая племяшшшка Катечкина.

http://katechkina.livejournal.com/324781.html

18

вот незадача...не относятся мои другие интересы ни к литературе, ни к спорту ни к любимцам, но поскольку именно эта статья относится к прессе, оставлю ее на литературе))
Почему пресса желтая?
 

Столь употребляемому выражению, как, собственно, и самому явлению под названием «желтая пресса», ни много ни мало сто с лишним лет. Ставшее почти ругательным, оно пришло к нам из США, из XIX века. С тех пор желтым клеймом позора награждаются те издания, которые в погоне за тиражами не гнушаются завлекать публику «жареным» — лишь бы первым прокричать: сенсация! Как и во всяком деле, здесь есть настоящие «профессионалы», которым нисколько не обидно получать в свой адрес обвинения в «желтизне». Раздувать скандалы из ничего — таков их «бизнес». Иногда, правда, словосочетание «желтая пресса» употребляют любители навешивать «ярлыки» и без особого на то повода. «Желтую прессу», как известно, не любит никто, но читают очень многие. Неодолимое желание заглянуть в замочную скважину соседа — об этом свойстве человеческой натуры очень хорошо знал крупнейший американский газетный магнат Уильям Рандолф Херст, который имеет прямое отношение к появлению термина «желтая пресса». Все началось с того, что в 1896 году газета «Нью-Йорк уорлд», которую возглавлял Дж. Пулицер, впервые в истории опубликовала комикс, автором которого был художник-график Ричард Фелтон Ауткот. Герой легкомысленных историй в картинках, бедный паренек из нью-йоркских трущоб, был одет в мешковину, которую Ауткот придумал раскрасить в желтый цвет — чтобы оживить ярким пятном скучные черно-белые страницы. Пятно оказалось невероятно завлекательным: тиражи газеты взлетели до миллиона экземпляров. Позавидовав успеху конкурента, владелец газеты «Нью-Йорк джорнел» Уильям Рандолф Херст переманил автора комиксов вместе с его желтым парнем в свое издание, пообещав рисовальщику огромные гонорары. Уязвленный Пулицер вынужден был найти Ауткоту замену, и другой художник начал штамповать истории про бедняка для «Нью-Йорк уорлд». Между двумя газетами завязался длительный спор, каждый из издателей пытался отстоять право первенства на сорванца в желтом и на публикацию комиксов вообще. Но желтое пятно уже никому не давало покоя. Комиксы с парнишкой в желтой одежонке тем не менее печатали оба издания, соревнуясь еще и в оперативной подаче всякого рода сенсаций. Один из сторонних наблюдателей, журналист Эрвин Уордмэн из «Нью-Йорк пресс», в своей статье окрестил конкурирующие газеты «желтой прессой». Согласно другой распространенной и более прозаичной версии в «желтизне» прессы виновата всего лишь низкосортная, быстрожелтеющая бумага, на которой печатались дешевые газеты

http://www.vokrugsveta.ru/quiz/?item_id=435

19

Афоризмы

Любимая стадия алкогольного опьянения: еще могу ходить и говорить, но уже весело.

Скажи мне, о чем ты думаешь, и я скажу, чем.

Все мечтают хоpошо пpовести вpемя, но вpемя не пpоведешь.

Сейчас простого дурака-то и не встретишь... все с образованием.

Дураки бывают двух видов: одни не думают что говорят, а другие говорят все, что думают.

Кто умеет - делает. Кто не умеет - учит. Кто не умеет учить - управляет.

Над чем бы ни работал ученый, в результате всегда получается оружие.

Когда в руках молоток, все вокруг кажется гвоздями.

Не надо говорить правду в глаза. Они ничего не слышат.

Скажи мне кто я, и я скажу тебе насколько ты меня недооценил.

Деньги, привезенные из отпуска - это потерянное удовольствие!

Красота требует жертв. И в основном эти жертвы мужья....

Если мужчина три раза сходит налево, то, по законам геометрии, он возвращается домой.

20

Решил я как то съездить на кладбище, выделил для этого воскресенье. А жена запланировала поездку в магазин. Короче, уехал  я на кладбище с большим скандалом.
Вечером прослушиваю диктофон (он к телефону подключен). Сразу же после
моего ухода звонок — спрашивают меня.
— «Нет его!» — это жена на взводе.
— «А где он?»
— «На кладбище!!»
Неловкое молчание и неуверенный голос: «И давно?»
— «Сегодня!»
Там помолчали, но все-таки спросили:
— «Так что, с ним никак нельзя связаться?»
— «На сотовый звоните!!»
Опять тишина и голос:
«А сотовый с ним?»
«А нафига он мне?!! Еще и на него отвечать?!!» — и жена бросила трубку.
Я в это время крашу оградку. Вдруг звонок, долгий такой — настырный.
Руки у меня в краске, погода дрянь: ветер сильный и холодный. Кое-как
взял трубку, закрываясь от ветра ответил. В трубке долгая тишина и потом
слегка заикающийся голос спросил:
— «Вы где?»
— «На кладбище.»
Тишина…
— «А как вас там можно найти?»
Я огляделся.
— «От центрального входа шестая могила справа!»
Связь прервалась. :)
Я пытался позвонить потом по этому номеру, но после первого звонка его
отключили. До сих пор не знаю: кто звонил?!


Вы здесь » АнтиДом2 » Другая жизнь - другие интересы » Литература