Про то, как я убила дядюшку
Вообще-то я его не убила. Ну, то есть, конечно же, убила, но не совсем чтобы на смерть. Короче, жив он, сука конопатая, но перформанс удался.
Все началось с них, родимых. С грибуечков. Не в том смысле, что мы пополдничали галлюциногенами – нас, по правде говоря, и так прет, без допингу, а просто понесло меня за шыроежками и хромоножками, в славную деревню Ситне-Щелканово.
- Дай-ка, - думаю, пощелкаю чего-нибудь к ужину, а не то душу щемит.
Встали, выехали, приехали. Настроение гамно (потому что не жрамши), лес – как медвежья жопа (потому что никто не чистит), грибов – хера (оттого что клятые Ситне-Щелкановские Щелкуны весь мой ценный мицелий повыдергали).
Но я не расстроилась. Мы, грибники, вообще не из обидчивых.
- Ну и ничего такого страшного, - рассуждаю. – Щас на шоссе три корзины куплю, для жж-шки сфотографирую, дык местные электронные тетки все волосья повыдергивают от зависти к моим грибным талантам… Координаты, само собой оставлю… Дескать - вот, в Ситне-Щелканово прогуливалась, а тут счастья на 7 ведер «и все такие креееепкие, шляпка-к-щляпке». Теткам – моцион, мне – рейтинги, а клятым Щелкунам – горе-горькое, потому что армия электронных теток с ведерками – это вам не хер собачий.
Ну и вот еду я, коварные планы обдумываю, а грибов-то и нет. Кабачки есть, огурцы есть, и цветуечков с избытком, а с мицелием перебои. 20 километров шоссе и не одного алканавта с лисичками, хоть ты тресни. Но я опять-таки не растерялась. Потому что мы, грибники, не только не обидчивые, но и очень находчивые.
- Ну и здоровски, - радуюсь. – Грибы – это значит чистить; чистить, это значит – мне; чистить мне - это произвол и скотство, а от того пусть Щелкуны сами развлекаются. Щас приеду на дачку, а там мангальчик и пивка…
- Все бы тебе пивка, - сказала мне бабушка. – А грибы где?
- В лесу, - совершенно искренне ответила ей я, и даже дернула рукой куда-то в сторону щелкуновских чащ.
- А что же вы шлялись-то столько? – немедленно насупилась бабушка.
- К примеру, воздушком дышали, - вздохнула я. – Неужели ты думаешь, что человеку нельзя запросто так по лесу пошляться?
- Я думаю, что человеку, может быть и можно, а у нас в предбаннике пол гнилой, - перешла к делу старушка.
Для меня это прозвучало примерно так же как «погода прекрасная, ветра нет, Ивана Петровича убьет садовая мотыга», а оттого я кашлянула, и призывно посмотрела на дверь. Дверь промолчала.
Бабушка, напротив, была крайне и крайне многословна.
- Во-первых, мыши, во-вторых, сырость, - она загибала пальцы, как воспитатель детского сада, во время послеобеденного смотра. – В-третьих, там качается как-то… А в четвертых я посуду мыла вчера, и чуть не провалилась…
- Даже жаль, - прошипела про себя я, а вслух сказала: «Так уж тебе и мыши!»
- И мыши!- сверкнула глазами бабушка. – Проще говоря, надо покупать материал и делать!
- Проще говоря, надо покупать материал и делать, - сказала я Диме.
Дима произлегал на втором этаже, читал журнал «Итоги» за 2003 год, и поэтому мое предложение о покупке необходимого для пола материала встретил со свойственным ему энтузиазмом.
- Вы что там, охуели? – удивился супруг. – Нормальные люди сначала нанимают рабочих, договариваются и уж потом…
- Скажи это моей бабушке, - посоветовала я супругу и поскакала вниз, для того чтобы занять лучшее место в зрительном зале.
Как и все гениальное, фильм был короток.
- Не кажется ли Вам, Мария Ивановна …. ?
Марии Ивановне не казалось.
Занавес.
Уже через 30 минут мы были на строительной базе. Мы – это я, мама, мой пизданутый дядюшка Игорь и мой поруганный супруг Дементий. Как всякому актеру, которого не задолго до финала топчут лошадьми, Диме захотелось возмездия.
- Я был вообще против этой идеи, а от того в магазин не пойду. Покупайте свои доски сами!
С этими самыми словами, Дима принял пятую позицию, прикурил сигарету и сделал вид, что он телеграфный столб.
- Ну и стой, - сказала ему мама, - Что думаешь, САМИ не купим?
И мы пошли покупать сами. Так как шли мы в строгой очередности (Мама-Игорь-Я), то наш диалог с продавцом также принял математический характер.
- Половой доски сколько? – спросил продавец у мамы.
- Половой доски сколько? – спросила мама у Игоря.
- Половой доски сколько? – спросил Игорь у меня.
Я быстренько выбежала на улицу, быстренько получила «иди на хер» от Димы, быстренько вернулась назад и еще быстрее ответила «довольно много, у нас ведь ПОМЕЩЕНИЕ!».
Точно так же были куплены вагонка и линолеум и даже ведро белой краски для оконной рамы. Не взирая на то, что за время совершения приобретений меня послали на хер раз, наверное, 5, собой я осталась довольная.
- Все-таки процесс идет, а это главное, - рассуждала я. – А уж потом как-нибудь разберемся.
По правде говоря, в тот момент мне казалось, что строительство – это по сути дела такая фигня – всего-то полик поменять, линолеумчик положить, потом еще чуть-чуть вагонкой, а дальше раму покрасить и на тебе – живи. Последнее мне нравилось особенно: я так и видела себя с кистью у рамы, в аккуратном фартуке и косынке, мазок за мазком ведущей семью к новой жизни, без гнили и мышей.
А в конце я ей скажу, «Вот, бабушка!», - мечтала я по дороге домой, и это самое «вот» выходило таким оскорбленным, таким уничтожительным и весомым, что к даче я подъехала в самом прекрасном настроении, не ожидая никаких бед.
И совершенно напрасно. Как только мама занялась Фасоликом, бабушка углубилась в грядки, а Дима перешел к «Итогам» за 2004 год, к нам приехал самосвал, груженый «теми самыми» материалами.
Что характерно, владельцы базы нас не надули, ибо материалов было и правда «довольно много». Если обойтись без литературщины – то прямо скажем, до-ху-и-щща.
- Ну у нас ведь ПОМЕЩЕНИЕ, - вяло сказала я Диме, взирающему на 6-метровые половые доски.
- Но у тебя длина пола 3 метра, - почти всхлипнул он. – Ширина 2. Одна доска – 20 сантиметров. Катя_блядь_объясни_зачем_нам_18_половых_досок_по_шесть_блядь_метров_каждая?!!!
- Ну как жеж, - удивилась я. – Я с запасиком посчитала.
- С чем-чем? – переспросил Дима, при этом лицо его потемнело и стало таким страшным, что я предпочла немедленно съебаться. От той мысли, что под восемнадцатью половыми досками прячется стописят кубов вагонки и отрез линолеума величиной с пол-парижу «привет, Дима, а вот и мы, не ждал?», мне стало совсем дурно. Но издохнуть мне не дали. И даже пиздюль за математику не отвесили. Награда настигла героя в самом неожиданном для него месте.
Дело в том, что если бы материала было приобретено в количестве приемлимом, то есть немного (а его и надо было немного), то мы бы действовали по веками отработанной семейной схеме. Это как? А очень просто: все приобретенное заталкивается на второй этаж до лучших времен, а именно до того самого момента, когда предбанник сгниет вообще и отвалится самостоятельно. При всем моем уважении к предбаннику, произойдет это не раньше чем через 10 лет, а это, согласитесь, срок. А самое замечательное заключается в том, что за этот период весь материал магическим образом рассосется: чем-то растопят печку, кое-что сожгут в самоваре, а остатки вышвырну я с визгами «хватит лишать меня жизни» (второй этаж мой, и на 5ый год половые доски под ногами кому хочешь остопиздят). И заметьте, никаких хлопот и издевательств над домашними – все произойдет самопроизвольно, и не потребует какого-то особенного труда.
Увы.
Я всегда недолюбливала математику, но только в этот раз она впервые ответила мне взаимностью. Приобретенные мною доски не помещались ни-ку-да, кроме как в молчаливую, но весьма укоризненную поленницу, располагающуюся прямо посередине огорода.
- Это ведь на улице испортится, - открыла Америку бабушка. – Такие деньги заплатили, и псу под хвост.
- А я вам говорил, Мария Ивановна, - немедленно отреагировал Дима. – Если покупаешь материал, то строить нужно тут же.
- А и построим, - нашлась бабушка. – Чего нам.
- Построим, - немедленно хихикнула мама. – Плевое дело.
- А если что-то не будет получаться, то это ведь всегда можно и строителей нанять, - поддакнул ей Игорь.
- Ура, - гаркнул Фасолик.
И лишь один незначительный, но тем не менее очень умный человек ничего не сказал. Человек вышел во двор, и тихо, но очень быстро пошел в сторону машины.
- Ты куда? - спросили близкие у человека.
- В Москву, - пискнул человек и попытался заблокировать двери.
Но человека выковыряли наружу, поинтересовались есть ли у него совесть и отправили на семейный совет.
Вообще, можно было и не ходить.
- У меня работа, - тут же сказала мама.
- И у меня, - развел руками Дима.
- Эээ, - как всегда сострил Игорь.
- А вот я могу помочь, - оживилась бабушка. Бабушке можно было оживляться хоть до опупения, потому что когда тебе за 80, пиздеть не возбраняется.
Но вообщем когда я про это подумала было уже поздно: на меня смотрели 4 пары глаз. Или 5, с учетом бабкиных окуляров.
- Ты ведь девочка у нас талантливая, - начала издалека мама.
В предпоследний раз, когда мне это говорили, дело закончилось чисткой сортира, поэтому я с недоверием посмотрела на нее.
- И организаторские способности у тебя на высоте, - продолжил Дима.
- Да, Катька девка деловая, - подписала мой приговор бабушка.
Игорь молчал. Нет, он бы может тоже спизднул с удовольствием, но у смертников чутье развито охуенно. А в том, что он пойдет вторым – никто и не сомневался.
В ходе дальнейших обсуждений было решено, что в деле о предбаннике я назначаюсь старшей, то есть руководителем. Из вверенных мне сил:
1. Молоток, 1шт.
2. Дядя-мудлон, 1 шт.
3. Пиздливая старушка, 1шт
4. Ребенок (они хер, тебе теперя Катя).
Порешив так, рабочая половина семьи засобиралась до города и укатила так быстро, что я не успела сказать «Бляяяяяяя».
Так, Катища, так, не паниковать, - сказала я сама себе. – Не боги горшки обжигают. Бассейн ставили, асфальт клали. Теперь вот предбанничек – хуйня какая, не правда ли?
- Не правда! – ответили мои честные зеленые человечки. – Ты хоть раз строителей видела?
Строителей я видела. Вот, помница, в какой-то рекламе – то ли жвачки, то ли телефонных тарифов чувак в каске по стройке пиздовал. У него еще ноутбук в руках был, кажется. Нет, я конечно, и других строителей видела, но чувак с ноутом мне понравился больше остальных. Правильно, потому что у меня тоже был ноутбук, и в качестве строителя я выглядела еще более неправдоподобно чем этот рекламный прораб. Короче, я гламурный строитель, и ниибет, - решила я, открыла ноутбук и принялась составлять план.
Выглядел он так:
1. Пнд. Пол тухлый поменять на свежий.
2. Втор. Кладем линолеум.
3. Срд-Четверг: Вся остальная хуйня.
4. Пятн. !!!!! Покраска окна !!!!!
Как только план был составлен, я прочитала 2 номера оставленных Димой «Итогов» и немедленно заснула. Сон мой был долог, глубок, и спокоен – именно так спят люди, которые_знают_что_делать.
Проснулась я рано, в то самое время, когда вверенная мне рабочая сила спала. Убедившись, что в доме бодрствуем только мы двое – а именно - я и молоток, я вышла в клятый предбанник и нанесла первый удар по противнику. Доска треснула. Игорь проснулся.
Если бы за каждое заданное мне «Кать, ты че охуела?» платили по рублю, то у меня была бы не она шуба, а вовсе даже две.
- Сам дурак, - ответила я Игорю. – У нас сегодня по плану замена пола. Ферштейн?
- Ферштейн, - тут же ответил мне Игорь. – Только я пол менять не умею.
Тут надо бы сделать сноску, потому что дядюшка чрезвычайно важен для дальнейшего повествования.
Сноска: дядюшка у меня инвалид. Но трудоспособен. Но инвалид. Единственное, в чем повезло убогому – болезнь избирательна: она пожирает организм исключительно в те моменты, когда требуется передвинуть диван или вбить какой-нибудь гвоздик. Во все остальное время, будь то поход за пивом, просмотр кинофильма или обед, недуг спит сном праведника и не высовывается. Впрочем, бабушка, жалеет дядю безмерно, и опосля Ф и газеты «жизнь» он у не самый-самый. Моя мама, хотя и подозревает, что инвалиды могут пригодиться при вспахивании полей, придерживается бабушкиной линии и вслух свои подозрения не высказывает. Среди двух мнительных женщин болезнь прогрессирует и принимает самые невероятные формы, но женщины не расстраиваются. В конце-концов им же нужно кого-то любить в отсутствие Ф?
Конец сноски.
- Ферштейн, - тут же ответил мне Игорь. – Только я пол менять не умею.
- По-моему – ты ленивая скотина, - сказала я дядюшке. – Давай я тебе пива куплю скока хочешь, а ты все-таки отдерешь эти доски?
- Ну их в жопу, мерзость такую, - ответил мне дядюшка. – Лучше давай кого-нибудь наймем! А пива ты все-таки купи.
- «За так» не пою, - ответила ему я, и пошла кого-нибудь нанимать.
Через час выяснилось, что выбор мой невелик: или таджики, или камнеед или сосед Ондрейко.
Самыми привлекательными с точки зрения предложения были, конечно же, таджики: всего 500 рублей в день с человека. Но радость моя была недолгой. Оказалось, что человеков должно быть не менее 17 (по одному на каждый вбитый гвоздь) и работать они будут недели 2, не меньше.
- И что же они будут делать целых две недели? – полюбопытствовала я у таджиковладельца. – Там же только кусок пола 2 на 3.
- Как что? – изумился таджиковладелец. – Ну сначала им подумать нужно… Так ведь сразу ничего не делается.
Я представила себе 17 тажиков-мыслителей в моем крохотном гнилом предбаннике, и подумала что в этом что-то есть… К концу второй недели нам наверняка будет похую на мышей, гниль и даже на мироустройство в целом.
Тяжело вздохнув, я отправилась к камнееду.
Камнеед – личность на наших дачах легендарная. Ну, во-первых, он визуально и правда похож на камнееда – сер, тощ, горящий взор и все такое прочее. А, во-вторых, если изловить его поутру, когда он носится по улицам в поисках опохмела, то существо будет кротко, коротко и сговорчиво, а посему сделает все что угодно, вплоть до камнепоедания.
Требуемый объект ошивался неподалеку от торговой точки, где пытался склонить продавца к бесплатной раздаче крепких алкогольных напитков. Продавец морщилась и, кажется, скучала.
- Пора! – решила я.
- Послушайте, я не знаю, как вас зовут, но нам нужно поменять пол и мы за это заплатим.
- Дом-то какой? – проскрежетало существо.
- Должно быть, именно так говорит мать-земля, - почему-то подумала я про себя, а вслух назвала адрес. Существо проскрежетало еще что-то и стремительно исчезло.
К тому времени, когда я вернулась домой, камнеед был уже там, и пытался разбирать купленные мною доски. К сожалению, он еще не знал Первое Правило Строителя, за что и поплатился.
Первое Правило строителя: не пизди, а то не похмелишься.
- Это кто у вас такой ебанутый столько материала набрал, - улюлюкал камнеед, вытягивая очередную 6-метровую доску. – Ну вот ведь ебанутый - в маленькое помещение такую дуру купить. Нет, ну это надо совсем мозгом…
Закончить фразу ему так и не удалось.
- Вон, - визгливо закричала я. – Вон отсюдова немедленно!
Последним моим строителем стал сосед Ондрейко. В отличие от прочей публики двухнедельных размышлений ему не требовалось, склонностью к пиздежу он не обладал и если и пил, то пил культурно. Впрочем, даже если бы он не был рядовым гражанином, а представителем каннибальской делегации, мне бы все равно пришлось согласиться на его услуги. О, да – «Пнд. Пол тухлый поменять на свежий» - с этим не поспоришь.
Единственное, что я знала про наемных работников наверняка, так это то, что их надо периодически поить для ускорения трудового процесса. Поэтому я быстренько сбегала за пивом, и мы вместе с дядюшкой уселись на крыльце, наблюдая как Ондрейко работает.
Работал Ондрейка здорово, никакого пива не пил, а от того я расслабилась и несколько утратила бдительность. И совершенно напрасно. В отличие от Ондрейки, пива не употреблявшего, дядюшка мой прикладывался к бутылке регулярно, и к вечеру, по степени взмыленности ничем не отличался от основной рабочей силы. По правде говоря, когда я засекла дядюшку за непотребным, выглядел он еще гаже, чем отодранные Ондрейкой гнилые доски.
- Ты ведь понимаешь, Игорь, что завтра Андрей уйдет? – спросила я у дядюшки.
Дядюшка понимал, но не совсем.
- Это значит, что работать придется нам – тебе и мне, - пояснила я.
- Гхм, - многозначительно ответил мне дядюшка.
- И попробуй только завтра не встать, заразища. У меня, блин, план, и мы его любой ценой выполним, - завершила свою пламенную речь я.
- Гхм, - еще раз зачем-то сказал дядюшка, после чего мы расплатились с Ондрейкой и разошлись по койкам.
Утро следующего дня не принесло неожиданностей. Дядюшка лежал на кровати и изображал покойного. Мое предложение о раскройке линолеума несколько оживило труп, но ничем, кроме бранных речей, тело не разродилось.
- Ну и зачем было так жрать? – поинтересовалась я у дядюшки. – Ты что, до конца работы подождать не мог?
- Ты, Катя, зверь, - ответил мне дядюшка. – После обеда начнем.
Но после обеда мы не начали. Точнее начали, но не мы, а я.
С большим трудом, я выволокла приобретенный линолеум из дома, расстелила его на газоне, и принялась кроить. Получалось довольно пестренько и муторно, т.к. вместо карандаша у меня был фасоличий полицвет, а вместо специального ножа – безопасные фасоличьи же ножницы, с головой ослика вместо ручки. Добавьте к этому принесенную бабушкой рекламную рулетку Lay's длинною в один метр – и вы поймете степень моего восторга. Ну, впрочем, я писала, что я гламурный строитель, так что ниибет.
Когда подходящий, по моему мнению, кусок был выкроен и вырезан, я пнула дядюшку под сраку, и мы занялись укладкой линолеума. Укладывалось хреново: дядюшка выл, линолеум не влезал (угу, запасик), а главное - выяснилось, что процессу мешает торчащая из стены предбанника раковина, слив от которой уходит в пол.
- Снять, - немедленно приказала я дядюшке.
- А на пиво дашь? – начал торговаться он.
- Дам, но потом, - туманно ответила ему я.
Надо сказать, что я этой фразой года 4 пользовалась, почти что до 16 лет. И ведь работало!… Но мой дядюшка – это вам не прыщавый школьник.
- Щас давай, а то опять лягу, - тут же пригрозил Игорь.
Вздохнув, я отсчитала деньги. Бабло в стописятый раз спасло мир: дядюшка сбегал в магазин, опохмелился, после чего мы довольно быстро свинтили раковину и настелили пол.
- Ну теперь можно раковину назад, и ужинать, - одобрила я дядюшку.
- Ты знаешь, вот раковину завтра, - ответил мне родственник. – Мне что-то опять плохо стало.
Так как к тому моменту родственник выжрал две 1,5-литровые бутылки крепчайшего пива, то в природе этого «что-то» я не сомневалась.
- Без воды же дом оставили, - попробовала воззвать к дядюшкиной совести я.
- И не уговаривай, - совесть была непреклонна. – Вот, может, к завтрашнему отлежусь, и тогда….
Честно вам скажу, спать я отправилась спокойная как танк. Во-первых, план второго дня был выполнен, а во-вторых, я не сомневалась, что как бы дядюшка не недужил, вставать ему все равно придется. Утром бабушка обычно моет посуду, и отсутствие раковины на обычном для нее месте крайне удивит старушку.
Увы-увы-увы.
Дядюшка не только не встал, а вовсе даже затемпературил.
- Свела человека в могилу, - сказала мне после завтрака бабушка. – А еще и дом поломала.
- Знаешь что? – громко сказала ей я.
Бабушка знала.
- Грязные чашки в тазике. Иди в душ, и мой там. *К слову, душ находится на другом конце нашего участка, и это вовсе не крантик со струйкой, а поток воды с высоты человеческого роста*.
Как раз когда я захотела нахамить бабушке каким-нибудь особенно страшным хамством, дядя застонал. В воздухе запахло пиздецом, и поэтому я подхватила таз и действительно побежала в душ.
А дальше началась жопа. Дядюшка лежал и помирал, бабушка гнобила меня за дядюшку и периодически посылала в душ для мытья посуды. Воды не было. Мои робкие предложения вызвать скорую встречались в штыки.
- Не только погубила, но еще и в больнице сгноить захотела, - рычала бабушка. – Сами выходим!
Но дядюшка не выхаживался. Более того, я прекрасно понимала, чем пахнет дело. Высокая температура, боль в грудине, отсутствие кашля и насморка – тут и мед.образования не надо. До кучи, дядюшка подогревал болезнь репризами «мне плохо, водыыыы», так что в перерывах, между уходом за дядюшкой бабушка лежала с давлением и пила валокордин.
- Ничего, вот Димка с мамой приедут, и уж они точно вызовут врача, - успокаивала себя я. – Им-то ведь бабушка не указ.
К тому моменту, я уже окончательно заняла положение сявки, по неосторожности сгубившей невинную душу и прямо-таки грезила пятничным приездом мужа и мамы.
Чуда не случилось. Так уж устроены все мои родственники, что в больницу едут только тогда, когда смерть покупает оселок. Игорь предпочел остаться на даче и в Москву отправился лишь в понедельник днем. Скорая приехала быстро и увезла дядюшку в больницу. Ну вообщем пневмония, угу.
Не взирая на то, что я была зла на дядюшку как черт, утром следующего же дня, я была в отделении, с целью зарядить денег врачам.
- Даже не зайду к нему, пидорасу, - злилась я. – Вот книжки через доктора передам только, но в палату ни ногой.
Докторицей оказалась молодая женщина, ну может чуть-чуть постарше меня. Она долго отказывалась от денег, но я все-таки засунула ей их в карман.
- Вы пожалуйста присмотрите за ним, - попросила я у нее. – Он у нас, конечно, дурной, но…
- Дурной? – вдруг как-то оживилась докторица. – То есть?
- Ну козел он, девушка, - пояснила ей я. – А что такое, собственно?
- Ой, - смутилась девушка, - прямо и не знаю, как сказать. – А он у вас точно нормальный?
- Ну не точно, но вообщем у нас все со странностями…
- Так я и знала, - ужаснулась девушка. – Вы знаете, что он у нас вчера лалял, а потом медсестру укусил?
- Ч-ч-чччего?
Ноги мои подкосились, волосы зашевелились, внутри похолодело.
- Это пиздец. Не только довела до больницы, но еще и мозги попортила. Пиздец, Пиздец, Пиздец, - вот что подумала я про себя.
- Да вы так уж не переживайте, - начала успокаивать меня врачиха. – Мы если что, скрутим его посильнее.
- Не надо никого скручивать, - завизжала я. – У меня деньги есть еще. Я вам дам сколько угодно. Пусть сидит в отдельной палате и лает на здоровье. Это у него все от труда случилось, а так он нормальный был!
- Да лает-то пусть, а как быть с сердцем?
- А что у него с сердцем?
- А вы что, не знаете что у вашего дедушки недостаточность? – удивилась девушка.
- Мой дедушка помер 7 лет назад, - удивилась я в ответ.
- А кто же тогда лает? – уставилась на меня врачиха.
Мы посмотрели друг на друга в течение полутора секунд и поскакали в палату. В палате действительно лаяли и подтявкивали, но делал это вовсе не мой ибанутый дядюшка, а какой-то другой, но не менее ибанутый дедушка.
- А-а-а поняла, это я палаты перепутала, - хихикнула врач. – Теперь все ясно. Ваш в конце коридора лежит. Нормально с ним все. Только вот…
- Что?! Что такое доктор?! Вы говорите как есть, а то меня сейчас уже можно будет рядом с дедушкой пристраивать. Лаять не обещаю, но покусаю стопудово, - зарычала я.
- Ну у вашего дяди мокрота плохо отходит, а нам анализ нужно взять. Может вы ему боржоми купите или по спине стукните? А?
- Будет вам мокрота, будет, - заверила ее я и отправилась к родственнику.
Ровно через 2 минуты я вернулась в ординаторскую с баночкой для анализа.
- Вот вам, сейте! – протянула я баночку докторице.
- Надо же, целый день прокашляться не мог, а тут так быстро! – изумилась она. – У вас прямо магическое влияние на своего родственника.
- Что верно, то верно, - улыбнулась я ей в ответ и отправилась домой, попутно потирая ушибленный кулак.
Ну да, всего-то зашла внутрь, и ебнула по спине со словами «а завтра будем класть вагонку»! Говорят, до сих пор кашляет. Впрочем, это вроде как даже полезно.
За сим откланиваюсь, так как на сегодня у меня цирюльня, а на завтра больница. Игорь уже позвонил маме и попросил меня не присылать, но ведь я же не могу бросить дядюшку в беде?
Пока!
Образцовая племяшшшка Катечкина.
http://katechkina.livejournal.com/324781.html
