http://katechkina.livejournal.com/352799.html#cutid1
Про планирование
Я зла, как черт. Причем если бы этот черт в моем лице существовал на самом деле, всех остальных чертей следовало бы уволить за профнепригодность и отсутствие рвения. Эти люди не ценят то, что им дано. А дано им, право слово, чистое золото. Золото всегда достается негодяям, ага.
Так уж вышло, что начиная с прошлого месяца, овес страшно вздорожал. Дни рождения, праздники, Фасоличьи костюмы, компы… Одним словом, с зарплатой получился классический гастрономический нонсенс: еще не съедено, и уж тем более не переварено, но при этом давно и безнадежно просрано. Виноватых искали 6 целых шесть секунд, и решение было принято единогласно. Увы, не папинька. Папинька наш как кот Васьло: духом святым питается, слезой умывается, а то что харя в миску не входит – так это от скорбных дум раздуло. Фасольку тоже пронесло: он хоть и растратчик, но растратчик под прикрытием. Во-первых, 4 года, а во-вторых «это не я, мама сама пупила». В общем, к стенке меня поставили так быстро, что я даже не успела позвонить своему адвокату.
Перво-наперво пошли пытки разблюдовками. Как следует наслюнявив карандаш, папинька извлек тетрадку в клеточку и живенько начирикал на ней столбцы, напоминающие календарь майя. Согласно древнему прогнозу, мне оставалось жить ровно две недели, до тех пор, пока в нашем доме не закончатся кожаные стельки.
- А потом - все, - победоносно заявил папинька, и надул губы как пластиковый пупсег.
Я вздохнула. Папинька расстроился.
- Ты хотя бы посмотрела на эти цифры, - предложил мне он. – Может, хоть что-нибудь станет понятно.
Я вздохнула еще раз, осторожно придвинула тетрадку поближе, и мне как-то сразу стало понятно, что дальше нифуя хорошего не будет. Фикусы, Бисмарки, очень-нужные подсвечники, и прочая лабудень. Из спасительного были только совместносожранные бычки в томате, приобретенные по папинькиной инициативе.
- Чем черт не шутит, - подумала про себя я, а вслух сказала: Милый, так вот ведь тут рыбные консервы и прочий… морской деликатес…
Про деликатес пиздеть не стоило. Папинька взвился так, что я почувствовала некую духовную связь с консервированными рыбами: темно, тошно, и счастливого финала не предвидится. Трагическая роль «муж разоренный разгневанный» пришлась папиньке по душе, и реприза длилась дней 5, не меньше. А на шестой день папиньку отпустило. Отпустило вовсе не потому что отпустило, а потому что папинько придумал куда более жестокую кару, чем пустое сотрясание воздуха.
- Послушай, Кать, - сказал мне мой Добрый Муж, и улыбнулся самой теплой из своих улыбок. – Все твои беды, от того, что ты денег не чувствуешь.
- Конечно не чувствую! - оживилась я. – Мне бы вот сейчас хотя бы двести баксов почувствовать или пятьсот. Или тыщу даже лучше. Тыща - для чувствительности…
- Вот и почувствуешь, - еще раз улыбнулся мой Добрый Муж. – Я вот тут подумал-подумал, и решил… Отныне бюджет ведешь ты!
Ели честно, в первый момент я даже раскаиваться начала. Ну все, - думаю, - дошутилась про консервы, дурищо, кормилец мозгом тронулся, таперича до конца жизни бычками питаться будем.
Но папинька был вполне «в себе», и вполне серьезен.
- Вот будешь сама планировать свои траты, тогда и поймешь что к чему.
- Пойму, - тихо сказала я папиньке.
Бисмаки заулыбались так ласково и нежно, что теплее их улыбок было только пламя ста тысяч ароматизированных свечей по 370 рублей за штуку.
- Договорились, - гаркнул папинька.
И пытка началась.
То что дело жопа – я поняла в первом же магазине, при покупке вазы для сухих букетов. Иду я по отделу, смотрю – такая ваза чудная, и цена такая достойная, и главное с последующим бонусом в виде покупки сухого букета, короче говоря – замечательнейшая вещь. Ну, собсно, я не теряюсь – вазу цапаю, и к мужу топаю, - посмотри, дескать, голуба, какую я шикарную штуку нашла.
- Отлично, - говорит голуба. – Хочешь – покупай, хочешь – нет. Тебе решать.
И все. И в этот самый момент до меня доходит. Прямо как молнией по башке тюкнуло, ей Богу.
Это же классический трюк с ребенком, которому дарят на день рождения деньги. Вот тебе Петенька, 25 рублей, и если ты их отложишь, а потом отложишь еще и еще, и еще и еще, и еще и еще, еще и еще, и еще и еще, и еще и еще, еще и еще, и еще и еще, и еще и еще, еще и еще, и еще и еще, и еще и еще, еще и еще, и еще и еще, и еще и еще, еще и еще, и еще и еще, и еще и еще, еще и еще, и еще и еще, и еще и еще, еще и еще, и еще и еще, и еще и еще, то ты будешь хороший мальчик, и сможешь купить себе фотоаппаратик. Но ты, конечно, можешь сейчас побежать и потратить все на жувачку, и в то время, как у других мальчиков будут фотоаппаратики, у тебя, Петенька, будут фантики и хуй, фантики и хуй, фантики и хуй, фантики и хуй, фантики и хуй, фантики и хуй, фантики и хуй, фантики и хуй, фантики и хуй, фантики и хуй, фантики и хуй, фантики и хуй фантики и хуй, фантики и хуй, фантики и хуй, фантики и хуй, фантики и хуй, фантики и хуй, фантики и хуй, фантики и хуй, фантики и хуй, фантики и хуй, фантики и хуй, фантики и хуй. Моржовый.
Пулей я вылетела из магазина и побежала домой, дабы перетереть вопрос с подругами.
Ничего хорошего не натерла.
- Стопудов хочет подловить, - сказала мне Таня.
- Дождется, когда ничего не останется, а потом скажет, что ты сама виновата, - вздохнула Лена.
- Ты только, Великина, я тебя умоляю, не просри все в первый день, - посоветовала мне Женя. – Ну просто нельзя доставлять ему такой радости! Борись!
И я начала бороться.
Ох, господа мои хорошие. Можно бороться с собой. С мужем тоже можно бороться. И с ребенком – нефиг делать. Но показательная битва с деньгами – это даже не гадко. Это тоска.
- Не проебу, не проебу ни копеечки, еще даже сама заработаю, - уговаривала себя я, на входе в магазин. – К чему тебе этот стаканчик для ручек, Катя? К чему тебе этот замечательный стаканчик для ручечек? К чему тебе этот чудесный стакан с дырочками, в который вместятся все ручки сразу? Зачем тебе эта низменная дрянь с такой славной росписью и в мягком-мягком чехле, так чтобы не скрести по столу?
Или вот эта кастрюлька с вишенками. Ты посмотри, какие поганые вишни – почти рубиновые, с листьями, и эмаль такая крепкая, и распродааааааажжжаааааа. Стоп.
А вот эта заколочка, вот еще какую мерзость придумали – сверху деревяшечка, снизу зажимчик, сверху деревяшечка, снизу зажимчик, сверху деревяшечка, снизу зажимчик. Стоооооооп.
К концу недели у меня развился нервный тик. Из магазинов мы выезжали «пустыми» и мрачными. Ни одной лишней вещи, все исключительно-полезное: туалетная бумага, бородинский и анальгин, чтобы не томиться думами. Бюджет процветал, я – чахла.
По логике вещей мне следует написать, что «так продолжалось до одного прекрасного дня, в который…». Но в этот день ничего необыкновенного не случилось.
Встала утречком, как обычно. Кофе нахлебалась и отправилась ванную драить. Захожу, сморю в зеркало – баба какая-то стоит. Такая скорбная бабнина в драной майке, без чудесного стаканчика для ручек, вовсе даже без кастрюли с вишенкой, и никаких заколок сверху деревяшечка, снизу зажимчик, сверху деревяшечка, снизу зажимчик, сверху деревяшечка, снизу зажимчик у этой бабы нет и не предвидится. Вышла из ванной. Кошелек достала. Бюджет – есть. Меня – нет. Бюджет… а не слишком ли его? Меня-то нет. А вот если чуть-чуть? Тем более, что всю дорогу экономила. Самую малость только. Для тонуса… А чего, на кой черт тогда деньги? Жизнь ведь одна, послезавтра – трусы с начесом и собес. Тем более, я только заколочку и стаканчик… ну или кастрюльку…
Последнее, что слышал бюджет, было звонкое «Ии-ииииииииииииии, бля».
Я была гуманна, так что никаких мучений. Он жил три недели, и умер за один день.
Весь.
*Минута молчания*
Дальше будет минута эротики.
*Минута эротики*
Я в него вошла.
Ну да, три недели ж мучалась Так что упрекнуть меня не в чем.
Все-таки, планирование – великая вещь. А они не ценят, негодяи.